Чебаркуль - главный портал города

Осень. Она начинается незаметно, свободно падающими с деревьев листьями, которые вальсируют и ложатся на пожухлую траву радужным шуршащим ковром. Густые, доселе лиственные кроны, обнажаются, напоказ выставляя ветки, что по утрам покрываются хрусткой корочкой льда. А солнце, поднимаясь над бесцветным горизонтом, изумляется минорной красоте увядания…
Медвежонок поспешал за медведицей, которая временами оглядывалась и подгоняла сеголетку негромким, с нотками ласки, рычанием.
Медведица торопилась. Они задержались на речке, и теперь приходилось навёрстывать упущенное. Она чувствовала, что совсем скоро в их края придут первые сильные морозы, от которых будут трескаться деревья и птицы падать на лету. Это потом морозы станут сдержанными, а вот первых надобно бояться, они свирепые и безжалостные ко всему живому, словно голодные росомахи.
Но путь не близкий. Надо перевалить через Горелые сопки, пройти Туманное болото и уж, затем явится взору высокий скальный выступ, похожий на торчащий из земли зуб, поросший мхом и диким плющом, закрывающий от чужих глаз расселину и расширяющуюся вглубь до просторной пещеры. В ней медведица зимовала не один год, там же появился её малыш. И в этот раз вряд ли можно найти более удобное защищённое место, чем эта расщелина.
Медвежонок прилежно косолапил за мамашей. Но вокруг столько всего занимательного, что он порой забывал о родительской заботе.
Неподалёку с сосны спустилась белка и, поглядывая по сторонам, принялась у корней суетливо зарывать в лесную подстилку шишку. А в кустарнике мелькнул суматошный заяц. Ему видно неловко, что шубка его серо-белая вот и прячется от посторонних глаз. Где-то на верхушке сосны живо застрекотала болтушка сорока, видать свежую весть, принесла на хвосте. Мураши у старого мшистого пня деловито готовились к зиме. В овражке, шурша опавшими разноцветными листьями, мышковала лиса.
Но больше всего ошеломили внезапно повалившиеся с серого неба белые хлопья. На чёрном его носике они мгновенно превращались в прохладную прозрачную капельку воды. Их было так много, что тайга быстро преобразилась. Повсюду меловой цвет, на фоне, которого чётко и контрастно гляделись угрюмые тёмно-зелёные ели.
Медвежонок поймал снежинку, но она тут же растворилась. Это его весьма озадачило. Он растерянно оглянулся. Вокруг столько белых мушек, все они густо сыпались откуда-то сверху и собирались вместе уже на земле холодным белым песком.
Падающие снежинки раззадорили сеголетку. Он, мгновенно позабыв обо всём, принялся носиться за каждой белой мушкой, вышивая на поляне затейливый узор своими следами. С малого разбега подпрыгивал, пытаясь поймать белую мушку, но всякий раз та ускользала от него словно лосось в речке. Запыхавшись, завалился на спину и забавно захлопал передними лапами. Лежит, пыхтит, а снежинки сугробились на его коричневатом меху, над которым уже закурился пар. Медвежонок фыркнул, вскочил и стряхнул с себя сугроб. Затем озорно попятился и, уткнувшись в шершавый смолянистый ствол сосны, прыснул вперёд, носом зарываясь в снег. Медвежонок резвился, будто малое дитя. Он азартно бороздил поляну, пока окончательно не уморился. Тяжело дыша, остановился и только сейчас вспомнил о своей матери.
Медведица сидела неподалёку, смотрела, как резвился её малыш, и вспоминала свои белые мушки, которые увидела шесть вёсен назад.
А первый снег неспешно ниспадал, окрашиваясь постепенно в бледно-красный цвет заката.

23.02.10